Две легенды о Те Гуань Инь

Две легенды о Те Гуань Инь

Легенда Вэя

Как и большинство чайных историй, легенда начинается с фермера... Вэй Инь был простым человеком. Он занимался своими делами, ухаживал за чайными деревьями с тем же благоговением, что и его отец, дед и весь его народ. Каждый день он часами пропадал в поле или спокойно ходил туда и обратно. Бывали праздники, свадьбы и похороны, но в основном Вэй занимался обрезкой, сбором урожая, переработкой и доставкой чая на рынок. Вэй Инь мало разговаривал даже с собственной женой, но не из-за недружелюбия. Напротив, он был застенчив, незамысловат и чист сердцем.

Когда Вэю шла 54-я весна, случилась сильная засуха, и многие люди потеряли свои чайные фермы, не говоря уже об овощах и зерне, ведь чай — дерево более выносливое, чем другие. Видя, что и следующий год грозил стать таким же, некоторые соседи собрали вещи, бросили свои дома и уехали, чтобы начать новую жизнь на юге. Но Вэй не мог уехать. У него был секрет.

В молодости, когда Вэй Инь еще не был женат, а его отец был жив, на одной из тропинок, проложенных через лесистые холмы к чайным сараям, он однажды наткнулся на старого отшельника. Молодой человек сразу же понял, что этот старик особенный — возможно, даже бессмертный. Он последовал за старым отшельником в его дом —небольшую хижину в лесу рядом с чайным садом соседа Вэя. Старик жил в крошечном святилище, посвященном богине милосердия Гуань Инь. Он рассказал Вэю, что храм существует уже много веков, и каждый день для богини возжигают благовония и свечи. Старая чугунная статуя, несомненно, выглядела достаточно изношенной, чтобы простоять здесь так долго. Это была самая древняя вещь, которую Вэй когда-либо видел.

На протяжении многих лет он регулярно навещал старого монаха, принося ему лучший чай из своего урожая и иногда рис. Старик преподавал Вэю уроки жизни, рассказывая истории, но чаще всего они просто сидели вдвоем, наслаждаясь покоем лесного святилища.

Спустя годы монах сильно заболел и рассказал Вэю, что его юный ученик много лет назад отправился в путешествие и не вернулся. Старик попросил Вэя ухаживать за святилищем после его ухода, пока его ученик не вернется. «Каждый день, — начал мастер слабым голосом, — каждый день с тех пор, как был молод учитель моего мастера, на этом алтаре горели свечи и благовония для богини Гуань Инь. Эти молитвы должны продолжаться». Для Вэя было большой честью ухаживать за храмом. Несмотря на то что это требовало много дополнительного времени, он каждый день уходил рано утром и по дороге в поле останавливался, чтобы помолиться, сидя под алтарем по часу в день. Со временем эта практика начала менять Вэя. Он становился все более мягким. Он не был отстраненным или замкнутым. Да и соседи никогда бы не сказали, что он недружелюбен. «Он тихий человек, — говорили они, — и почему-то он нам нравится».

Когда наступил третий год без дождей, жена Вэя очень испугалась, тем более что Вэй продолжал тратить значительную часть их сбережений на свечи и благовония, чтобы ухаживать за святилищем. Однако, когда она говорила ему об этом, Вэй отвечал, что сейчас время для большего количества молитв, а не для меньшего: «Засуха не длится вечно. Если мы не можем смириться с тем, что Небеса дают нам меньше, то как мы сможем по праву праздновать те времена, когда нам дается больше?» А поскольку работы на ферме стало намного меньше, Вэй так и поступил: все больше времени проводил в маленьком святилище, молясь и медитируя. Он продолжал предлагать Гуань Инь лучшие чаи, свечи и благовония, которые мог купить, несмотря на сокращение своих сбережений. Раз в месяц он носил в город дрова, чтобы продать их за гроши, которых хватало на рис для него и его жены.

Однажды вечером Вэй находился в маленьком святилище и молился. В тот день он прошел весь путь до рынка после утренней рубки дров и поэтому был очень утомлен. Его глаза мерцали, как свечи, и он погрузился в сон... Он шел со своим старым учителем, на шаг или два позади из уважения, как он всегда делал. Белые локоны старика сияли, а сам он был будто полупрозрачным, совсем не таким, каким Вэй Инь помнил его. Они шли по тропинке у берега реки, где часто бродили не спеша в свободное время. Но во сне Вэй чувствовал в шагах старика какую-то цель, словно тот вел его куда-то. Вскоре они сошли с тропинки и стали пробираться сквозь заросли. Дорога была крутой, и идти стало тяжело. Через некоторое время они наткнулись на три валуна. Старик с нежностью погладил первый из них, как гладят спину старого друга. Когда они обошли камень, Вэй Инь не мог поверить своим глазам: на небольшой полянке сидела сама Гуань Инь!

Она была прекраснее, чем все, что он когда-либо видел. Белизна ее платья сияла, как чистейший лунный свет, усыпанный росой. Ее кожа была фарфоровой, а глаза сияли, как бриллианты, — ясные и острые, но полные самой сильной любви и доброты, которую он когда-либо испытывал. В ее глазах были любящий взгляд жены, улыбающийся взгляд друга и заботливый взгляд матери. Вэй Инь упал на колени и заплакал — от радости. Богиня нежно подняла его залитое слезами лицо к себе, и сквозь нити слез проступило ее сияние. Она наклонилась и с нежным и сладким прикосновением поцеловала его в лоб. От нее пахло корицей и османтусом. «Проснись», — сказала она голосом, более прекрасным, чем флейта, которую Вэй слышал однажды в городе. «Проснись... проснись...» — эхом отдавалось в его голове, словно храмовые песнопения, поднимая настроение и успокаивая одновременно, как чай... Вэй Инь открыл глаза и оказался в маленьком святилище. Свеча догорала. Он поднял голову и почувствовал, что его лицо мокрое от слез.

На следующее утро Вэй Инь вышел из дома еще до рассвета. Он направился к реке, которая из-за засухи превратилась в каменистое русло. Через некоторое время он нашел то самое место, где они со стариком сошли с тропы и забрались в заросли. Он с трудом поднялся по крутому склону, не сомневаясь в своих силах и улыбаясь под кронами деревьев. Через час тяжелого пути он нашел то, что искал: три валуна. Он с улыбкой похлопал по первому из них, как и его учитель во сне. С благоговейной осторожностью он обошел его. Конечно же, там была небольшая поляна, как и в его сне. А в центре поляны стояло самое здоровое, самое зеленое и самое яркое чайное дерево из всех, которые он когда-либо видел...

Спустя годы у крестьян на многие мили вокруг росли сады, полные деревьев, происходящих от дерева Вэй Иня, и чай из этого региона был известен как «чай Вэй Иня». Он никогда не брал с соседей денег за семена, желая им здоровья и процветания, когда они приходили за ними. Крепкие деревья выдерживали даже самую сильную засуху, давали гораздо больше чая, чем любые другие известные жителям деревни сорта, и, что главное, листья были слаще, ароматнее и вкуснее, с привкусом корицы и османтуса. Хотя слава об этом волшебном чае распространилась далеко, даже до Драконьего трона, Вэй Инь был слишком скромен, чтобы чувствовать свою сопричастность, и был против того, чтобы чай носил его имя. До конца жизни он оставался простым фермером. Он был бы рад узнать, что теперь мы говорим о чае, упоминая его имя, и не забыли о силе веры.

Легенда Ванга

Ван Шилян (王士諒) был мудрым ученым с такой длинной бородой, что она мешала ему, когда он рисовал тушью каллиграфические символы… Вечерами он занимался наукой, копался в древних текстах и записывал свои философские размышления на длинных свитках. А днем занимался каллиграфией, пил чай, гулял или дремал. Особенно он любил прогуляться, вернуться домой, выпить чаю, а затем сочинить несколько строк стихов.

Ван стал обеспеченным человеком, продавая шерсть и другие товары, чтобы, выйдя на пенсию, уединяться для прогулок в горах, писать и изучать книги и пить чай. Ван был добрым человеком: когда он работал торговцем, то добился успеха благодаря тому, что относился к своим работникам как к членам семьи и был честен с покупателями.

Даже когда он уединился на далекой горной вершине, его бывшие работники иногда навещали его, чтобы предаться воспоминаниям и поинтересоваться его здоровьем. После чаепития Ван отсылал их с небольшим количеством денег, чтобы они купили что-нибудь для своих жен или детей. И, как водится во всех добрых сказках, добрые дела, которыми он заполнял свою жизнь, вскоре принесли плоды.

Самая большая удача Вана, та, которой он будет славиться даже спустя столетия, пришла к нему так же тихо и мягко, как солнце восходит к зениту. Все началось во время одной из его прогулок в горах. Однажды днем он гулял неподалеку от своего дома по горным тропам, и вдруг заметил, что небольшая лавина открыла путь для подъема на вершину скалы, мимо которой он ходил уже много лет. Ему стало интересно, что же там находится. Ван был любопытным человеком, как и положено всем ученым. Он задумался, стоит ли мужчине в его возрасте взбираться по валунам на вершину скалы, но в конце концов улыбнулся и, подняв одежду, осторожно полез вверх. Он свернул на тропинку, по которой ходил чаще всего днем, но только теперь несколькими метрами выше открывалось что-то вроде тропы, созданной животными, по которой можно было пройти наверх. Вану показалось удивительным, что прямо над тропинкой, по которой ходили его ноги, есть естественный путь, созданный самой природой. В конце концов он оказался на вершине скалы, у гигантского камня, который называли «камнем Гуань Инь», так как по форме он напоминал статую богини. Ван часто сидел под камнем, но сегодня смотрел на него сверху вниз, с другого ракурса. Он находился всего в нескольких метрах над тропинкой, однако ему казалось, что он видит вершины вдалеке, переливающиеся из зеленого в голубой, из голубого в светло-голубой, про которые нельзя точно сказать, что это — горы или облака.

Ван опустил взгляд на камень, на котором всегда сидел, поглаживая бороду. Ему нравился вид, который открывался с этих высот. Он огляделся по сторонам и глубоко вздохнул, планируя свой маршрут. Ван был так очарован видом на склон скалы, что едва заметил четыре великолепных чайных дерева с мощными толстыми стволами и огромными кронами, полными очень сочных листьев. Почки распускались и выглядели слегка красноватыми. Ван обычно узнавал хорошие чайные деревья. Он сорвал два листочка с почкой и пожевал их. Глубокая и стойкая горечь охватила его рот и горло. Энергия Ци была чудесной, она поднималась по ногам и наполняла его теплом. Ван сорвал еще один бутон и сел под деревом, глядя на горы с новой точки зрения. Его заботы исчезли, а пение птиц, на которое он не обратил внимания несколько минут назад, погрузившись в свои мысли, зазвучало ясно и правдиво. Он услышал ветер и понял его так, как не понимал раньше. Этот чай был лучше поэзии, а он его еще даже не пил.

В ближайшие дни домочадцы Вана убрали упавшие камни и расчистили новый путь к чайным деревьям. Теперь послеобеденные часы Ван мог проводить как под камнем Гуань Инь, так и над ним, возле своих любимых деревьев. С помощью местных чайных мастеров из их густых сочных листьев был произведен прекрасный улун, который превосходил все первоначальные мечты Вана. Это был лучший чай, который он когда-либо пробовал, а это говорит о многом. Настой был золотистым, с ореолом по краям, если поднести его к окну. Чай обладал сильным ароматом: в некоторые дни пах орхидеями и османтусом, в другие — пионами. И один глоток всегда возвращал на склон скалы с видом на зеленые горы вокруг — а там испарялись все заботы, и человеческое отступало ради слияния с природной частью себя.

На протяжении многих лет дальние друзья Вана приезжали к нему в гости и восхищались его удивительным диким чаем. Они были так же впечатлены, как и он сам. Он часто говорил, что чайные деревья — это настоящая причина, по которой его сердце привело его на эту вершину. Деревья не давали большого урожая, но Ван всегда делился с друзьями. Многие писали, что чай оказывал на них лечебное действие. Одни исцелялись от внутренних проблем, пытаясь найти свой путь в этом мире, другие прибегали к волшебному чаю, когда чувствовали недомогание, а на следующий день просыпались полными сил.

Несколько лет спустя сам великий император Цяньлун отправился на юг в очередное путешествие. Один из близких друзей Вана был отмечен за службу и собирался встретиться с императором. Он знал, что Цяньлун был истинным любителем чая и часто готовил его своими руками, когда уединялся в каком-нибудь уголке дворца, чтобы найти немного покоя, и предполагал, что императору понравится волшебный чай Вана, который он никогда раньше не пробовал. Услышав об этом, Ван был глубоко польщен. Они купили драгоценный кувшин для чая, сделанный искусным гончаром, и тщательно обработали каждый лист вручную, отобрав только лучшее, что могли дать деревья. Ван написал несколько каллиграфических надписей и аккуратно покрыл их лаком, чтобы его друг мог преподнести их императору.

Император Цяньлун выпил волшебный напиток и был потрясен. Чай превосходил по вкусовым качествам даже те, что выращивали в императорских садах. Цяньлун быстро отправил к Вану слуг с подарками и другими почестями, надеясь получить часть ежегодного урожая для трона. После первого глотка император закрыл глаза и на секунды погрузился в сладкие грезы. Когда он поднял голову, его взгляд смягчился. Он воскликнул, обращаясь ко всем присутствующим: «Этот удивительный чай по вкусу крепкий и тяжелый, как железо, но при этом он благоухает и прекрасен, как богиня милосердия Гуань Инь!»

С тех пор этот чай стали называть «Те Гуань Инь». Это название сохранилось до наших дней — такое же смелое и ароматное, как и первый глоток императора.

© Global Tea Hut. August 2018

Теги: